vanlife travel

———————————————————————————

From: Абашин Евгений Сергеевич
Sent: Thursday, May 13, 2010 11:41 AM
To: Ломунов Сергей Андреевич
Subject: RE: Ы?

Искейп будет нас ждать в пятницу 21-го, вечером. При полном параде! Вперед, коса Тузла ждет.

———————————————————————————

From: Ломунов Сергей Андреевич
Sent: Thursday, May 13, 2010 11:43 AM
To: Абашин Евгений Сергеевич
Subject: RE: Ы?

То исть таки в Крым?
99%, что ребенка не допустят до зачета, так что получится уехать в пятницу

———————————————————————————

From: Абашин Евгений Сергеевич
Sent: Thursday, May 13, 2010 11:54 AM
To: Ломунов Сергей Андреевич
Subject: RE: Ы?

А может все таки в онапу? А?
Ехать лучше в субботу с утра, тк проблемные места краше пройти ночью, уже проверено. Плюс краснодарские и ростовские отдыхающие, на подходе к месту, мешаться под ногами не будут. И ранним воскресным утром мы увидим море и прибой. )

———————————————————————————

From: Ломунов Сергей Андреевич
Sent: Thursday, May 20, 2010 5:59 PM
To: Абашин Евгений Сергеевич
Subject:

На трассе «Дон» обрушился автомобильный мост
Крупное ЧП произошло на трассе «Дон», связывающей Москву с южными районами страны. На 1346-м километре автодороги обрушилась часть моста.
Как сообщили РБК в управлении взаимодействия со СМИ Следственного комитета при прокуратуре РФ, инцидент произошел на территории Теучежского района Адыгеи на пересечении с автодорогой А-146. Обрушились три пролета железобетонных тавров перекрытий моста. Размер обрушения составил 20х5 м.

———————————————————————————

From: Абашин Евгений Сергеевич
Sent: Thursday, May 20, 2010 6:02 PM
To: Ломунов Сергей Андреевич
Subject: RE:

БЛЯАААААААААА
Объедем! ) тем более есть где.

———————————————————————————

Куда мы только ни собирались устремиться на семь коротких дней — Крым, Псковщина, Карелия, Нижегородская область.. До отъезда оставалось четыре дня, а окончательным решением так и не разродились.
В итоге получилось то, что получилось. Нам понравилось.

В восемь вечера 24 мая наспех собранное на Тайване для скоропостижной продажи в России ведро, груженое двумя слегка уставшими детьми и двумя нервными особями среднего возраста, выдвинулось в сторону МКАДа.
Первые три часа движения прошли достаточно непринужденно, после чего потомство было вынуто из кресел, вставлено в спальники и уложено на заднем сиденье спать. Оставшихся двух членов экипажа ждала ночь.
Прекрасно осознавая, что Евгений к утру поистратит силы, и мне придется рулить в самое стремное (с точки зрения возможного засыпания за рулем) время, я честно пытался поспать, скукожившись на правом полуоткинутом сиденье. Однако при каждом срабатывании кик-дауна на обгонах в ужасе просыпался, чувствуя толчок в спину и слыша визг раскручиваемого до шести тысяч оборотов двухлитрового моторчика. Воображение рисовало идущий на обгон в гору Эскейп, и летящую на него фуру. Решительно невозможно спать в такие волнующие моменты. В конце концов на это бесполезное занятие был положен болт, я поставил спинку сиденья вертикально, налил горячего кофе себе и Женьке, и уселся рядом с ним пялить глаза в бегущий под фарами кусок асфальта.
Где-то к шести утра Евгений начал откровенно позевывать, дети повылезли из спальников и начали совершать характерные скрежещущие движения челюстями — было принято решение останавливаться на завтрак.
На тот момент уже был пройден Воронеж, и мы приближались к Ростову. Необыкновенный аромат садов Придонья, не имеющий ничего общего с запахами средней полосы, шепнул: к ебеням Москву впереди — сказка.

Бескрайние поля до горизонта, гудящая чуть поодаль М4 и крепчайший чай — пора и дальше двигать.

Женька свернулся на правом сиденье; я мысленно ухмыльнулся, представив, как удобно ему будет спать, и перевел селектор на drive.
Кока-кола и горький шоколад, равно как и бодрящий вид изредка похрапывающего Евгения, способствовали уверенной и быстрой (ПДД плюс 20, максимум — 40) езде. Прошли пост за Ростовом, где нас записали в журнал мальчонки в штатском, вяло интересующиеся наличием расширяющих сознание веществ в недрах нашего ведра. Прошли пользующуюся дурной славой Сцукерову балку — без досмотров и придирок.
На крыльях любви к морю влетели в Краснодарский край — осталось-то чуть-чуть — какие-то триста километров — и вот тут-то чуть не случилась беда.
Тихо-мирно двигаясь в среднем ряду трехполосной трассы со скоростью километров сто двадцать, мы приблизились к четырехстороннему перекрестку. Справа в ожидании выезда на него стояла (точнее, медленно двигалась, потихоньку выползая на трассу со второстепенной дороги) Беларусь, слева на второстепенке также стояло какое-то ведро в ожидании поворота, перед нами в левом ряду и попутном направлении бодро двигалась синяя Нива, в правом попутном ряду тошнила какая-то легковушка.
Дальше всё было очень, очень быстро.
Сканируя правым глазом опасный трактор справа, а левым машину слева, я убрал ногу с газа — впереди явно намечалась «коробочка». Скорость упала где-то до сотни, глаза продолжали метаться справа налево.
— Стой, стой, стой!! — Женькин голос
Зрение сфокусировалось — Нива, идущая передо мной, спокойно стояла в моем же ряду.
Удар ногой, тормоз в полу. П..здец — дорога мокрая, правый ряд занят, дистанции мало. Ударим километрах на пятидесяти, не меньше. В башке уже бьется второй вариант — скольжу половину расстояния, потом бросаю тормоз и ухожу на встречную обочину под острым углом в канаву.
Однако Эскейп, вцепившись резиной в асфальт, тормозит, будто упираясь в упругую стену.
Смотрю в зеркала — молясь, чтобы не увидеть в них фары такого же зевнувшего. Никого..
Останавливаюсь метра за три до нивской кормы. Тупо смотрю на еле тлеющий левый поворотник, тускло моргающий в противофазе ему левый стоп-сигнал (правый не работает вообще).
— Евгений.. Нас спасли два фактора. Резина и крупнозернистый асфальт.
— Да, я тоже думал, что всё.
— Что за колеса стоят?
— ХЗ, посмотрим на привале.
Привал после произошедшего мне захотелось устроить как можно быстрее. Свернув с трассы, встали под огромными тополями на пронизывающем ветру, угостили детей бананами.
— Ну ты как, двести километров осилишь?
— Угу
— Тогда хватит разврата. На сегодня с управлением чужими ТС покончено. — Усаживаюсь на правое сиденье, открываю фляжку — карельский бальзам приятно обжигает горло — и с наслаждением достаю камеру. — Шеф, трогай!

Вот и пресловутый мост:

Как-то буднично проезжаем перевал, и спускаемся вниз. Здравствуй, море.. Десять лет прошло..

Попытки найти располагающее к комфортному отдыху жилье растянулись на 5 (пять!) часов. То нет горячей воды, то нет вообще никакой — даже холодной, то септики переполнены, а в кусты гадить не дают, то пищей обеспечивать не хотят.. Запомнились две девушки весьма помятого вида в спортивных костюмах, обещавшие горячие обеды при условии поселения в их галчиных гнездах (то бишь древних щитовых домиках) в километре от моря. Смеха ради (раз уж влезли на гору) попросили их показать кухню, где нам будет готовиться еда. Войдя туда, я неосмотрительно глубоко вдохнул и от ударившего смрада поперхнулся пивом. — Спасибо, мы еще варианты поищем. — Вы заходите, ежели шо! — Ага.

Проклиная тот день, когда Излазив всё побережье, на последнем издыхании наткнулись на ворота у самого моря.
Грозная запрещающая проход надпись нас не остановила, и было принято решение проникнуть внутрь.

Территория проникновения оказалась закрытой для посторонних ведомственной базой ГУВД Краснодарского края.
После знакомства с управляющей была достигнута договоренность о заселении в двухкомнатный, ближайший к морю коттедж с санузлом, душем и горячей водой в любое время суток, а также о трехразовом питании на всех четверых. Жилье — 1500 в сутки за весь коттедж, еда — 1400 за четверых в сутки (завтрак, обед и ужин).
Приткнули форда у домика, перетаскали вещи, и уселись на веранде, наконец-то вытянув ноги.

— Отпуск начался?
— Да-аа..

День первый..
был посвящен аккуратному обследованию близлежащих окрестностей и тестированию пляжа. Перед завтраком, пока все спали, сбегал к морю. На берегу — никого, лишь одинокая фигура двигалась навстречу от единственного работающего в бухте магазина, влача позвякивающие пакеты. С наслаждением вдыхая брызги, сделал с десяток фотографий прибоя, обернулся — energizer isn’t still going & going, фигура без сил распласталась на гальке. Наша крыша — небо голубое.. (с)

Выяснилось, что столовая наша (в которой первые три дня мы предавались жесточайшему чревоугодию в гордом одиночестве — других проживающих на турбазе обнаружено не было) располагается на самой вершине сопки (около ста пятидесяти метров по вертикали). На удивление, дети стойко переносили такой подъем трижды в день, ну а мы.. нас при подъеме подстегивала гордость — мелочь вверх бежит, а мы чем хуже?, а при спуске — гравитация, положительно влияющая на скорость движения обожравшихся тушек.
На пути к столовой, у самой вершины горы, нашли роскошную смотровую площадку, с которой открывался вид на всю бухту, а при взгляде вниз с краю неотвратимо кружилась голова. С тех пор каждый поход в столовую и обратно сопровождался забегом на нее — каждый раз море представало в новом обличье.

После завтрака отправились по берегу в правую сторону — хотелось посмотреть на пластинчатые горы и на странную, явно рукотворную, прямоугольную площадку на дальнем мысу. Со смотровой через телевик удалось увидеть, как стоявший на ней экскаватор с увлечением выдергивал из моря какой-то здоровенный то ли трос, то ли кабель.

Как выяснил Евгений уже по возвращении домой, площадка эта была насыпана для удобства растаскивания на составляющие части турецкого сухогруза «Трансбора», выброшенного штормом на берег в ноябре 2006-го года.
Фотография из Сети:

Судя по всему, до лета 2009-го года двумя державами принималось решение, что же делать с судном (учитывая баснословную стоимость его доставки в страну-собственницу и последующей утилизации), после чего год назад была отдана команда «фас».
По свидетельству очевидцев, работа кипела круглые сутки, ночью вокруг туши было светлее, чем на Невском проспекте, а вдоль скал по кромке прибоя была насыпана дорога для вывоза ампутированных частей.
В итоге спустя год, стоя на этой площадке, я никогда бы не подумал, что на ней закончил свой путь здоровенный корабль: ни ржавого болта, ни капли масла, ни куска железа — ничего.

Не отходя, в общем-то, далеко от кассы, расположились под скалами для отдыха и купания. Опробовали белое сухое местного розлива, окунулись в прибой (ветрено, волнисто и очень неровно под ногами), и я отправился пройтись по берегу. Вернувшись минут через двадцать, жестоко изжаренный солнцем, залез в воду, аккуратно прополз по скалам до глубокого места, и с удовольствием поплавал.

Выбрался из воды (вот сцуки, бутылку пустую бросили в море. катается по камням, разобьется ведь. и вино-то такое же, как у нас. надо будет убрать, пока не разбилась), доковылял по гальке до расстеленного пледа.
— Евгений, давайте же скорее откроем вторую 0.7!
— Сейчас, я ее охладиться положил. Э-э, где же она?..
— Бл..ть. Так это наша была. Я ее в десяти метрах от берега видел на дне!
Однако вина и след простыл. Евгений огорченно бродил по колено в пенящихся волнах, тщетно вглядываясь в поднятую прибоем муть. — Ведь был же сарайчик! (с)
Я прикинул взглядом расстояние до центра бухты, где располагался магазин. Километра полтора в один конец. Через час идти на обед.
— А-аа, и куй с ним! вылезай, хорош мокнуть. Пойдем колокольчики фотографировать!

Разбитую морем бутылку мы увидели на третий день, проходя мимо, когда море успокоилось, и аккуратно извлекли все крупные осколки на берег.

После обеда, похлопывая себя по вздувшимся животам, и переваливаясь, как утки, решили пройти по верху сопки в левую сторону и там найти спуск к морю.

Около часа мы продирались по неописуемо колючему кустарнику и зарослям дубов, пока не выбрались к довольно крутому склону, под которым и был наш пляж.

— Ну чо, спускаемся?
— Серега, ты чего? Убьемся же нафиг. С детьми тем более!
— Не боись, тут полого. Смотри, ща покажу. Вон же тропинка.

Для понимания — крутизна уклона:

Представив себя неебическим человеком-пауком, полез вниз, цепляясь за камни. В запале спустившись метров на двадцать, зафиксировался, как мог, на склоне и посмотрел вниз. Дальше тропинки не было. Была почти отвесная стена, амфитеатром раздающаяся в стороны.
— Нет, лучше назад! (с) — я с тоской посмотрел вверх.
— Оль, как там папа? — Женькин голос. Из-за вершины скалы выглянула Ольгина улыбающаяся физиономия, потом исчезла.
— Жень! Он где-то на середине горы, спускается. Пойдем в обход!
— Нет, лучше вперед! — ибо даже если бы Женька с детьми вернулся за мной, вытащить меня или хоть как-то помочь он всё равно бы не смог. Наверх пути не было.
Придется выбираться самому, раз уж полез.
Опасаясь даже материться, дабы от звуковых колебаний не осыпаться вместе с камнями с пятидесятиметровой высоты вниз, выверяя каждое движение, раз пятнадцать чуть не сорвавшись, ободрав ноги и руки о камни, провалившись под конец спуска в глиняный ручей чуть не по пояс, я дополз до моря и без сил повалился на гальку.
— А вот и папа! А чой-та у тебя ноги в крови?
— Да, коллега.. Смотрю, вы от души отдохнули!
Это дети по руководством Евгения тоже добрались до моря, но в гораздо более свежем состоянии.

Соленая вода жестоко щипала ранки, но вместе с тем придавала бодрости. Когда ничуть не меньше уставший от экспедиции Женька предложил поехать на ужин на форде, чтобы не забираться на сопку пешком, всеобщей радости не было предела.

День третий
был почти полностью посвящен матрасничанью.

Валялись на пляже, купались, аккуратно и быстро купали детей (море еще достаточно прохладное), и лишь под вечер, после ужина, устроили марш-бросок на мыс с левой стороны бухты. За ним начинались скалы, на которых можно чудесным образом лицезреть закат и смотреть на самые высокие в бухте волны.

День четвертый
Евгения потянуло на места прошлых подвигов, в Лермонтово. Данная инициатива была с энтузиазмом поддержана по двум причинам: 1. от бухты до Лермонтова было всего 17 км; 2. я надеялся на чудо найти там хугарден и скупить всё его наличие, ибо имеющееся в ассортименте магазинов бухты Инал пойло опротивело до безобразия.
После завтрака загрузили некстати разыгравшихся чад в машину, кое-как успокоили и выдвинулись в сторону Джубги.
Собственно, Лермонтово оставило слегка негативное впечатление — людно, шумно, вонюче (М4 проходит прямо через него), пляж в 70 метрах от трассы.

Женя покатал нас по дальним тихим улицам поселка, где местное население, завидев медленно двигающееся ведро с московскими номерами, азартно бросалось на абордаж, предлагая жилье.
Обегав все магазины на центральной площади, и потеряв всякую надежду, я зашел в крайний лабаз.
— У вас хугардена случайно не.. — взгляд упал на холодильник
— Вот этого сколько есть?! Ящик найдете??
Ящика обнаружено не было, в наличии остались 17 бутылок; нагрузившись коими, светясь от счастья, вышел из магазина.
Помимо счастья, был торжественно закуплен пляжный зонт — ибо находиться под солнцем мы уже не могли, за прошедшие дни плечи и спина (а у некоторых и ноги) сгорели напрочь.

С этими крайне необходимыми аксессуарами мы вернулись в бухту, где начали с ожесточением предаваться пивному алкоголизму и купанию на надутом сжатым воздухом куске резины.

Больше всего радовало полное отсутствие какого-либо контингента. Ни мусора вокруг, ни акустического дискомфорта, ни необходимости постоянно контролировать ситуацию на 360 градусов вокруг — полное спокойствие..

Отобедав (Кубанский борщ в исполнении поваров нашей турбазы — это всё. Это нет слов, и есть одни ощущения. Незабываемые. Он будет мне сниться, в тех самых тарелках. Евгений выпросил рецепт, мы привезли его домой.. Мама, посмотрев, предварительно послушав мои отзывы о продукте, удивилась, и сказала, что она делает ЭТО абсолютно так же. Но, сцуко, ОН ДРУГОЙ!! Он неописуем, его надо есть!), мужественным решением — жесточайше валило в сон — собрали легкий шмурдяк и выдвинулись в сторону правого мыса: туда, где закончил свой путь Трансбора. В планах было восхождение на гору напротив трепанационной площадки.

Дальнейшее лишь подтвердило давно известную истину, которая была описана еще Ильфом и Петровым (отдай колбасу, я всё прощу!). Залезть можно куда угодно, было бы желание. А вот слезть.. Но о грустном потом. Пока же, взобравшись по осыпающимся камням, непрерывно страхуя детей сверху и снизу, потея порой от страха, мы выбрались на вершину горы.

Внизу было восхитительного цвета море. Вокруг были сосны, ромашки и запах нагретой солнцем хвои. Были заросли молодых дубов. Были дети, которых мы уложили на плед подальше от обрыва, предоставив пару сосновых шишек, чтоб делили меж собой и не падали с горы от безделья.

— А ведь хера с два мы спустимся по этой тропе назад.
— Я тут видел чуть подальше следы трактора — должна быть дорога вниз.

День пятый
Ознаменовался тем, что в бухту потянулись отдыхающие.

Тихому уединенному отдыху пришел конец.

После обеда — Евгений с дитем был оставлен отсыпаться перед дорогой, а мы с Ольгой отправились по берегу в правую сторону. Берег там был совсем другой, нежели слева, и отличался отсутствием следов человеческой жизнедеятельности

После ужина собрали вещи, и в восемь вечера выдвинулись в обратный путь.

Дорога прошла без приключений, если не считать бесчисленное множество камер на трассе (радар-детектор истошно верещал каждые три-пять километров, предупреждая о заботливо спрятанной треноге и стоящей чуть поодаль машине ДПС с дремлющим сборщиком дани внутри) и немалое количество аварий на рассвете — народ засыпал за рулем.

Вернувшись в Москву, Евгений отправился выполнять трудовую повинность, а мы незамедлительно передислоцировались в деревню, отдохнуть от каких-либо перемещений в оставшиеся пять дней отпуска.